А что я могу вспомнить?
... тот период, когда Вас высылали из Ухты в Мордино. Как это происходило?
Ну, происходило, конечно, печально очень. Это нас в товарные вагоны посадили. И это уже, это уже нас выслали во время войны как немцев.
Именно как немцев, потому что немцев объявили...
Объявили как-то «врагами народа» что ли. Это я вычитала недавно ещё. Вот сейчас,недавно вычитала, но про крымских немцев это не говорилось. Это говорилось...
Про крымских татар, наверное?
Про крымских немцев не говорилось, а говорили про Поволжье, немцев Поволжья. Что там среди них вроде бы подозрение, что есть предатели. И всех немцев оттуда, с Поволжья высылали.
Но это Вы уже сейчас, недавно читали?
Это уже сейчас недавно читала в какой-то книге, да. Но...
Вот тогда Вы как это воспринимали? Вас непосредственно, Вашу семью называли предателями, «фрицами» и так далее?
Это я не могу сказать, что бы нас обзывали, нас плохо встречали. Это я не помню. Но мы,мы там приехали – совсем голое место было. И село Моргино было не так далеко, ну, отец там устроился сразу бухгалтером. И как-то мы там вроде неплохо жили.
Неплохо жили?
Неплохо жили. Оскорблений никаких со стороны жителей.
Ну, как вас встретили местные жители?
Трудно сказать, дорогой, как нас встретили. Я говорю, оскорблений никаких мы не испытывали.
С радушием или...
Ну, как с радушием? Нет, конечно. С радушием кто нас там? У нас никого своих не было,родных не было, знакомых не было. Мы приехали в место. Как обычно, наверно, встречают новых жильцов или новых людей.
Где вы жили?
Село Моргино мы жили.
Нет, я имею в виду – это была квартира...
А-а, барак был, в бараке жили.
Сколько семей жило в бараке, помните?
Я не помню. Вот почему? Это странно, конечно, но я это ничего не помню.
Хорошо. Вот в прошлом интервью Вы сказали, что отец после смерти мамы женился и уехал в Киргизию.
Да, да.
В каком году мама умерла?
В 1945 году.
В 1945 году.
В 1945 году. 2 октября – день смерти мамы. Конечно, помню. 2 октября 1945 года.
Скажите, пожалуйста, почему папа так поступил?
Вот, какой вопрос-то сложный! Я откуда знаю? Я после этого отца потеряла!
Ни разу его не видели больше?
Я ни разу больше его не видела. Он же...
Ну как он, объяснил как-то причину?
Ну, я с ним больше не разговаривала, не видела я больше его, потому что...
Нет, перед тем, как он уехал.
Слушайте, очень сложно вспомнить это. Очень сложно. Я даже не знаю. Когда это было?Это было... Он в командировках часто был, там, по Коми АССР ездил. Включено? Я не знаю.
Он, получается, бросил детей и...
Бросил детей, вот всех нас бросил наш отец! Хотя это, как сказать, братья меня все уговаривали, что не надо на него сердиться, не надо на него. Ну, как это? Мне, мне одной дочери, было очень, это самое, обидно, что он нас... А младший брат у меня был с трубочкой, Эрвин, который в Коми АССР. Есть, кстати, и статейка его: «Немцы в Коми АССР». Эрвина, моего самого младшего. Нас бросил. Мы друг друга, братья меня – друг друга выручали, друг друга учили. Отец уехал туда – и всё.
Может быть, он устал от такой ноши тяжелой?
От какой ноши? Вся ноша была на матери! Из-за чего она так, быстро она ушла из жизни? Ей всего было 54 года. А отец у нас жил до 85-ти лет. Это мать устала от такой ноши! Шесть детей – надо было их кормить, надо было одевать их. А как трудно было везде!
Ну, так вот мама умерла и поэтому он, может быть, посчитал, что это будет слишком тяжело для него? И не хотел брать на себя такое бремя?
Нет. Я вообще... Вот с отцом я порвала в 1954 году, когда умерла... В 1945 году. Видите,опять напутала все. В 1945 году, когда он нас оставил.
Сколько Вам лет тогда было?
Сколько лет было? Николай (обращается к мужу), считай, сколько мне лет было.
16 лет, да?
Да.
То есть достаточно уже...
Достаточно уже взрослый человек. Это сейчас такие, а мы-то были вообще забитые.
Ну, вот как Вы восприняли это известие? Вам как, отец сказал, что он уезжает?
Ой! Слушайте, я вот на самом деле как будто дурочка какая-то. Ничего не, это самое, не могу вспомнить. Я знаю, что это такой удар был сильный.
Больно было?
Ну, как же нет, как же нет?! Младшему было, значит, 15 лет, учился в школе. Больной тем более, он с трубочкой был. Очень... Как это нет? Отец бросил нас. И совсем, я её вообще не знаю, эту женщину. От него потом ещё ребенок был, вот дочь тоже у него. Она всю любовь отцовскую забрала, эта дочь. Я осталась так. Я ничего не помню. Это, конечно,обидно было. Как же не обидно? И потом мы сами как могли, так и росли. Друг другу помогали. Вот этот, Рудольф, у нас отдельно был, он, наверно, Вам рассказывал. Я не знаю,он поехал... Ну, это он Вам сам расскажет. А второй – Эдгар – брат, он и учился, и работал.Когда кончил институт, он, это самое, сказал мне. Это я Вам тоже говорила, что: «Сестренка,иди куда хочешь учиться, я тебе буду помогать». И вот я в педучилище пошла после этого уже.
То есть кто у Вас остался за старшего?
За старшего у меня остался Эдгар, брат Эдгар, который сейчас в Арзамасе. Все они,братья у меня, уже в возрасте. Этому 82 года, другому 80 лет, третьему 78 лет. Через два года у нас идут все дети. Только последний у меня через год. Я – 1929 года рождения, а последний младший Эрвин – 1930 года рождения.
А скажите, пожалуйста... Давайте немножко назад вернёмся. Вы уже упоминали сегодня, что когда началась война с немцами, Ваша мама сказала Вам, что немцам будет плохо.
Да.
Почему она так подумала?
Ну как? Потому что... Ну как? Все же грамотные, наверно, люди-то отец с матерью у меня были. Раз война с Германией, то разве немцам хорошо должно быть? Как это она? Вот Вы такие вопросы задаете, на которые ответить невозможно. Что мать думала? Я поняла –она воскликнула это, что теперь нам будет плохо. Ну а как она могла это? Из каких соображений она сказала – я не могу сказать.
А при чем здесь немцы, которые живут в Советском Союзе?
Так вот именно! А почему нас всех выслали? Как она предвидела это всё. Что мы?Малолетки мы были тоже. Вообще, было безобразие! Такие раны нанесли людям, эта война
нанесла! И так все бедствовали! Чем питались, как одевались – это же было страшно подумать! И сейчас как живут.
А кого считали виновными в том, что немцев выслали? Кто виноват в этом? Вот Вы тогда думали всё равно ведь об этом?
Ничего я не думала.
Ну, хорошо. Ваши родители, может быть?
Ну, разговора не было. Ну, как? Как Вам непонятно, я не знаю! Раз война с Германией...Ну, я до сих пор не знала, что не только немцы пострадали, но и...
Другие народы.
Другие народы. Столько народов пострадало! Только вот я сейчас, вот сейчас стала это самое понимать. За что, они-то за что пострадали? Какая-то, какая-то политика была вообще непонятная.
А, то есть немцы, считаете, пострадали, то есть за что-то пострадали?
Немцы пострадали за то, что они немцы! За что они могли пострадать?
Ну, это как, нормально или нет?
Это ненормально! Неужели Вы считаете, что это нормально?
Нет, я у Вас спрашиваю.
А я считаю, это, это... Ну как это нормально? Это вообще уму непостижимо! И немцы работали везде и жили хорошо здесь, в России-то. Пригласили ведь их когда-то в каком-то году!
Ну, вот кого Вы винили, кто, по-Вашему, ответственен за то, что немцы были высланы?
По-моему, правительство это виновато. Кто же больше виноват? Кто виноват тут?
Именно правительство?
Ну а как же? Если закон такой издали: выслать немцев всех.
А кто именно из правительства?
Ну, Вы даете! Ну, как? Как будто... Я понятия не имею!
Нет, ну есть конкретные люди там...
Ну как конкретные?
Сталин, Берия...
Ну, у... На Сталина, на Сталина все это, как сказать. Что Сталин был такой жестокий человек.
А когда Вы, кстати, узнали, что Сталин, оказывается, такой плохой, жестокий человек? В каком году вот Вы стали это понимать? Когда это пришло к Вам?
У меня такой мысли никогда не было. Это вот сейчас только, вот столько людей погубили. Столько людей погубили! Это ведь, это уму непостижимо!
То есть это в последние годы, да, мысль пришла?
Да конечно.
А раньше не приходила?
А раньше никогда не приходила! И, видимо, не такая грамотная была и не задумывалась над этим. А сейчас? Даже Жуков (Георгий Константинович Жуков, Маршалл Советского Союза, четырежды Герой Советского Союза – прим. А. Г.) как пострадал, который войну,можно сказать, выиграл. А нам-то тогда что, простым людям, было ожидать?
Хорошо. Вот я скажу. Меня, прежде всего, интересует то, как Вы раньше думали и воспринимали всё происходящее. Не то, что сейчас, потому что сейчас можно прочитать, услышать, увидеть, а вот именно как Вы раньше воспринимали и чем жили раньше. То есть если говорить про Сталина, то Сталину Вы всегда верили и считали его нормальным человеком, да? Я правильно понял?
Правильно Вы меня понимаете, правильно.
И это было и в 1960-е годы, и в 1970-е годы, да?
Почему? Это было, вот когда я маленькая была, во время войны было. А в 1960-1970-е годы уже... Он же в 1953 году умер, да?
Да.
Ну, вот, после того уже стала соображать немножко. А до этого у меня никаких таких мнений о правительстве, о Сталине, почему это так... А только то, что война началась с Германией, нам немцам плохо стало. Вот как у нас мама сказала. А что других людей выслали – я вот узнала в 1960-е годы, в 1970-е годы, когда уже стала читать и... Вот эту книгу тоже, которую я Вам дала – там тоже ведь написано (речь идет о книге: В. Гергерт.Мечта и грешная земля. Документальное повествование. Пермь, 1994. – прим. А. Г.).
Нет, ну, книга-то та была издана совсем недавно.
Ну, так она, вот она... Издана она недавно, но она – воспоминания же там всё.
Продолжение следует.
|